Сердце моё забилось учащённо: боже мой, вот он – мой шанс! Внутри всё загорелось, и я внезапно встретилась глазами с Дороховым. Я вытянула макушку к потолку и улыбнулась, в ответ сверкнули чёрные глаза, достойные злого гения из Лебединого озера. Я бы не отвела взгляд, но теперь подобно юной Снегурочке скромно опустила ресницы – я должна сыграть эту роль, пора вживаться! Если бы я знала, что за препятствия мне придется преодолеть и с каким именно злым гением встретиться…
*
– Так, так, так, собрались! – захлопала в ладоши Римма Евгеньевна. – Что это такое?! Не снежинки, а лошади на пуантах! Первая, третья, шестая, вы парить должны, а не раскорякой о сцену шлёпаться!

Чайковский смолк, девчонки потупились. Из-за кулис повеяло сквозняком. Я застыла с посохом в руке на заднем плане и выдохнула с облегчением. Меня не назвали – я пятая снежинка справа.

Римма Евгеньевна, сама совершенно не выспавшаяся, но с неизменной осанкой королевы продолжала раздавать властные пинки, прохаживаясь между нами:

– Дамы, если Бурмейстер в либретто напишет с того света, что в царстве Деда Мороза пошёл ледяной град, я вам обязательно сообщу. А пока у вас нет задачи проломить подмостки! Парим! Зрителя не должны касаться ваши сложности!

Я старательно расширила веки, притворяясь, что мне ни капли не хочется спать. После десяти с лишним часов перелёта из тропически влажного Хайкоу до морозной Москвы, а потом ещё двух – в Ростов одной ночи отдыха было недостаточно. Даже несмотря на долгую разминку перед репетицией, меня по-прежнему манила мысль о кровати и подушках, а тело как-то само выдавало заученные движения. Раньше я бы никогда не подумала, что танцевать можно вот так… Однако после конвейера Снегурочек и Щелкунчиков на гастролях исполнение дошло до автоматизма.